Свалился от куда то сверху чертыхаясь во всю со сломаным крылом
- А это кто?
Показал другим крылом на дриаду не доверял он ей

-Добрый день
Всё также не добро косясь сказал он птясь вправить сломанное крыло

- Спасибо
Бурнул драконид
- Да и кстати меня зовут Аллор не путай
встал на ноги
- Прямо на юге большое селение даже наверное город в нескольких днях пути от сюда если будем идти быстро достигнем этого места за ночь если медленно и с привалами то суток трое четверо.
Сказал он и замолчал придавшись своим мыслям по привычки свистя через ноздри как обычно он выпускал дым из ноздрей а сейчас внутренний огонь потух и он не понимал почему.

Подбросив ещё немного дров в костёр, Лучезара отправилась спать и обдумать её теперешнее положение. Она залезла под нижние ветви ёлки - исполина, сухие иголочки которой, так и норовили запутаться в волосах и свалиться за шиворот. Свернулась калачиком, попросила силы лесные дать ей переночевать у них в гостях, и, странное дело, она спокойно уснула.

Добавлено (05.09.2007, 13:35)
---------------------------------------------
*Неожиданно начали собираться тучи и закрапал мелкий дождик. Ингви не стал дожидаться ивня и решил подыскать себе укрытие. Оное обнаружилов в виде огромного дерева с большим дуплом-пещерой внизу. Дроу переждал ливень в нём, заодно, залез после дождя на дерево и нарвал мелких сладких плодов, голод полностью они не утолили, но немного подкрепили силы. Пройдя немного, принюхался и прислушался и, скорректировав направление, направился к небольшой речушке неподалеку. Внимательно осмотрел пустынный берег и вынырнул из кустов на галечный пляж. Напившись воды, стал бродить по пляжу, внимательно осматривая гальку, и тут заметил что искал: кусочек черной ничем с виду не примечательной породы. Поднял камень и внимательно рассмотрел его, утвердившись в мнении, что это именно он, осколок скальной породы, которую используют иногда для заточки железа. Дроу достал нож и через некоторое время довел его камушком до бритвенной остроты, удовлетворенно осмотрел лезвие и занялся подгонкой рукояти под свою руку, все тем же камушком. Закончив работу, повертел нож в руке и, засунув его за «пояс», а камушек убрав в сумку, понял, что хочет есть. Снял сапоги, медленно побрел по щиколотку в воде в сторону от пляжа, собирая мидии и складывая их в сумку. В один из моментов нагнувшись за очередной ракушкой, заметил тело водяного ужа, скользившего у берега, не разгибаясь, дроу метнул нож. Ужа пришпилило к берегу, довольно высокому в том месте. Не спеша, подошел к добыче, уж был ещё живой, Ингви свернул ему голову. Вернув нож за пояс, с ужом в одной руке направился обратно на галечный пляж, посчитав, что еды вполне достаточно. Выйдя на берег, дроу первым делом отряхнул по-кошачьи ноги и обулся, скинув сумку и положив рядом ужа, направился на поиски сушняка. Даже не выходя с пляжа, обнаружил кусок хорошо просушенной солнцем древесины, подтащил этот кусок к сумке и вырезав ножом плашку длинной с ладонь, сделал небольшое углубление в ней, по размеру углубления вырезал палочку и наскреб много сухих мелких стружек, почти как пыль и настругал разного размера дров на небольшой костер. Взяв между ладонями палочку, принялся быстро-быстро крутить его между ладоней, защитив их кусками брючин, которые достал из сумки, уперев нижней частью в плашку с насыпанной в неё стружкой, после некоторого времени упорного труда от трута пошел дым, дроу аккуратно раздул чуть тлеющий трут. Разжег от него стружки побольше, а уже от них сам костерок, который развел в небольшом углублении. Бездымно загорелись, весело потрескивая сухие дрова. Ингви, снял с рук защиту, убрал их в сумку, срезал с ближайшего куста длинный прут, по размеру ужа, который, кстати сказать, был в полтора локтя длиной и пол ладони шириной, и две рогатины для него. Срезав голову добыче, сделав пару надрезов у хвоста, стянул с ужа кожу, бросив её сушиться тут же рядом. Уверенным движением выпотрошил ужа и скинул потроха в реку. Насадил ужа на длинный прут и расположил его на рогатинах над костром. Высыпал из сумки мидии, вскрыл их ножом и положил на камни у костра. Растянулся рядом, не забывая оглядываться, настороженно, и поворачивать над костром ужа. Через некоторое время уж был готов, дроу снял ткань, закрывающую нижнюю часть лица, проглотил этот «шашлык» в несколько кусков и принялся за мидий. Доев все, и повязав ткань обратно на лицо, выбросил остатки в реку, подальше от берега, сунул кожу ужа, просохшую на тот момент, в сумку, аккуратно закопал костер галькой и оттащил неиспользованный кусок сухого дерева подальше в кусты. Осмотрел место своего перекуса: от костра не осталась и воспоминания, следы легковесного дроу в прибрежных водах давно уже смыло течением, а на гальке их просто не оставалось. Удовлетворившись делом рук своих, дроу направился на юг. *

Лучезара выбралась из-под ели. На голове был муравейник в прямом смысле: волосы были усыпаны сухими еловыми иголочками, которые поминутно падали, особенно если задеть ветки. Ощущение, привыкшей к нормальной гигиене ведьме было не из самых приятных. Но это было новое чувство. Забытое чувство первозданности мира, где не было рядом разумных существ. Чувство, которое даёт возможность себя ощутить частью вселенной.
Лучезара вначале потянулась к солнцу, приветствуя его и новый день, потом сделала лёгкую гимнастику, и с шумом вошла в реку. Вода вначале обожгла, потом разлилась по коже приятная прохлада. Проплыв реку туда-обратно, Лучезара напилась воды и вышла на берег, но случайно ногой провалившись по щиколотку в мягкую жирную глину. Отмыв ногу, она стала смотреть, что это за глина. Оказался пласт обыкновенной голубой глины, который она кусками вытащила на берег. Одевшись в балахон-платье, и заправив длинный подол за пояс, она посмотрела, что с костром. На камне тлели деревяшки. Добавив сначала бересты, а потом и дров покрупнее, огонь разгорелся вновь. Ведьма сходила в лес за новой порцией хвороста и валежника.

Глина это хорошо! Глина это здорово!

Лучезара сначала размочила и размяла глину. Тщательно промятая глина конечно же имела примеси виде песка, но это не помешает что-то слепить, а изделие должно выйти прочнее. Она стала лепить что-то, типа горшка из глины с ушками. Сначала она сделала дно сосуда, а потом стала лепить бока: она мяла в руках глину, лепила из нее колбаски соответствующей толщины и выкладывал их сперва по периметру дна, а затем друг на друга или по спирали, пока не получались стенки нужной вышины. Криво конечно, без гончарного круга вышло, но функцию свою этот горшок должен был выполнить. Она поставила его прямо в центр костра и добавила принесенных дров. Обжигать надо было около двух часов, не меньше.
Тем временем Лучезара привела себя в порядок, расчесав волосы пятернёй, заплела их в косу, затем соорудив из неё куколь, и заколола тонкими веточками. Позавтракала оставшимся ужином.
Пока ждала горшок, она сходила к берёзе, сняла бересту и села мастерить из него короб. Этому делу она научилась в своё время у деда. Короб плести не сложно, нужен нож, хороший глазомер и свежая береста. Окончив короб, она подбежала к костру повернула горшок немного вокруг его оси, что бы обжиг был более равномерным. Взяла небольшую баклушу, и не имея опыта резьбы из дерев а выстругала ложку. Смех, а не ложка, зато сама! Оставила костёр, и пошла в лес, собрала рыжики, что стайкой росли около ели, выкопала корень кувшинки у берега, всё почистила.
Солнце стояло в зените, когда гончарный опыт был завершён.

Худо-бедно, но сойдёт.

Чуть дав остыть горшку, она соорудила для него кострище на земле. Налила свежей воды и сварила густую похлёбку из грибов, корня кувшинки, сыпанула горсть мышиного горошка, добавила очищенных печёных каштанов, добавила травы мокрицы, стебля борщевика – получились роскошные щи.

Поев. Она стала собираться в дорогу.