Добавлено (22.08.2008, 15:00)
---------------------------------------------
Ночи, проведенные в дороге, оказались на удивление теплыми и спокойными. И, как и в предыдущем своем путешествии, ночевала она, не прерывая полета, тихо паря в усыпанном звездами небе. Все ясней выступала цепочка горных пиков, в воздухе чувствовалось дыхание их ледяных шапок, а, казавшуюся необъятной, степь сменили поросшие хмурыми елями, да красноствольными соснами склоны.
Воскрешая в памяти свое предыдущее путешествие в этот край, элема направилась вдоль переходящей в узкое ущелье ложбине меж двух гор. По уступам все также резво скакали козы, обладающие на редкость длинной, густой белой шерстью. Горделивые самцы важно стояли на уступах, наблюдая за своими многочисленными стадами, на сей раз изобиловавшими малышами. При виде этих еще маленьких, но уже резвых и, подобно родителям, норовистых существ с великолепной шерстью, в голове Син родился план. Она страстно хотела подержать эти чудесные белые пряди в руках. Устроившись удобнее на скальном уступе, элема внимательно наблюдала за пасущимися козами. Спустя день она уже знала, что жесткая трава «колючий шар»- их излюбленное лакомство, что рождающиеся младенцы почти сразу становятся самостоятельными, что эти козы любопытны до безрассудства и доверчивы до неприличия. Выяснив все интересующие её подробности, элема направилась дальше. Продумывая детали предстоящего обратного пути, пернатая добралась до преградившего путь склона горы поросшего кедром и лиственницей. Памятуя о причудах погоды в долине, что прячется за этой горой, Синг’Энент, скрепя сердце, продолжила путь.
«Долина туманов», как назвала её Атора, встретила путешественницу низкими тучами и удушливой сыростью.
«Хорошо хоть нет грозы, не то она сильно бы осложнила путь». – пронеслось в голове элемы. Медленно кружа в воздухе, она выискивала древние развалины с зеленым лабиринтом. Внизу простиралась изобилующая гейзерами глинистая земля. То тут, то там в воздух взлетали фонтаны кипящей воды и пара, добавляя жара и влаги и без того насыщенному мелкой моросью воздуху. Иногда на глаза попадалось чахлое деревце, измученное и почти лишенное зелени. Странная, живущая своею призрачной, потаенной, не понятной постороннему жизнью. Каких законов придерживается этот мирок? Что властвует? И есть ли здесь что либо помимо вездесущей белой глины, воды и развалин?
Наконец Син обнаружила знакомый лабиринт с небольшой площадкой в центре, а чуть дальше, выше по склону виднелись искомые руины с провалившимся куполом башни. Именно тут в прошлый раз она простилась с не на шутку напугавшей её долиной. Но пока есть загадки и непознанные чудеса, элема не сможет навсегда распроститься с этим местом. Крылья послушно прижались к бокам, позволив земле потянут к себе тело Аторы, и за мгновение до падения раскрылись сверкающими веерами, превращая падение в мягкое приземление. Древняя каменная кладка встретила элему тихим шепотом скользящих вниз мелких камушков. Чуть дальше по внутренней стороне стены сбегала к самому полу источенная временем узкая лестница. Мягко ступая по ступеням, пернатая осторожно спустилась к каменному пьедесталу, на котором некогда лежала завернутая в златотканый отрез книга. В стороне зиял темнотой дверной портал, перешагнув его порог, Син очутилась средь кромешной тьмы в окружении древних стен. На одной из них обнаружился полуобгоревший факел, разожгя его с помощью огнива, элема двинулась в глубь запутанной сети коридоров и залов. Запах горящего «человеческого масла» не давал покоя, вызывая тошноту и рождая ужасающие видения. Что за существа жили в этом месте? Быть может, они походили на жрецов древнего Ксатла, с чьим мрачным культом кровавых богов боролся её наставник? Быть может, по жертвенникам богов обитавшего здесь народа тоже багряными реками текла кровь во славу честолюбивых магов и жрецов? Эти вопросы неотступно преследовали элему. Тонкие царапины, оставленные её кинжалом на поверхности стен, подсказывали дорогу. В неверном свете факела эти царапины казались тоненькими, почти призрачными путеводными нитями, тянущимися сквозь века.
Найти месторождение изумрудов не составило труда, и, немного повозившись с добычей пропитания, Син направилась дальше исследовать странное поселение, что расположилось не на склоне горы, а в её толще, будто бы в начале строительства этой самой горы и в помине не было. А уже потом, после того как было возведено, по крайней мере, треть всех построек, она чудесным образом накрыла их собой практически все царство, и строителям в дальнейшем пришлось прорубаться сквозь её толщу.
Коридоры ветвились, превращались в обширные гроты, порой заканчивались тупиками, и повсюду встречались останки обитателей.
«По-видимому, тут обитало два народа… и особой приязни они друг к другу не испытывали…»- рассуждала Син, с присущей, пожалуй, лишь элемам степенью дотошности разглядывая встречающиеся останки. –«Представители одного народа были малы ростом и тонкокостны, другие же напротив, особой хрупкостью не отличались, носили прочные червленого металла доспехи и , как видно, предпочитали тяжелый меч и крепкий ростовой щит. Те, первые, больше тяготели к кинжалам, с щедро изукрашенной рукоятью в виде крылатой фигурки, и метательным ножам с широким лезвием… Кто из них поселился на этой территории первым, кто пришел после? Из-за чего разразилась война? Как получилось, что не видно ни умерших своей смертью, ни захоронений?».
Несколько раз она натыкалась на запертые двери, каждый раз встречая подобную, Атора отмечала её кинжальной царапиной. Единственно в чем она не испытывала неудобства, так это в недостатке света. Те, кто жили здесь, не скупились на факелы. Практически над каждой дверной аркой виднелась причудливая вязь полустертых письмён. Син этот язык был неизвестен, и потому оставалось лишь гадать о том, что означали эти фразы. За одной из незапертых дверей оказался узкий коридор с невероятно высоким сводом, залитый серым призрачным светом. Элема долго пыталась отыскать источник этого рассеянного света, но ни окон, ни магических светильников, ни даже каких-нибудь экзотических насекомых не было видно, казалось, он исходит ото всюду, из каждой крохотной частицы камня. Звуки тут казались невероятно громкими, даже тихий шелест её босых стоп о каменный пол больше походил на шлепанье лап какой-то чудовищно огромной лягушки.
«Интересно, а если хлопнуть крыльями, я оглохну?»- пришло вдруг пернатой на ум, правда проверять она не стала, тем более что впереди появилась еще одна дверь. Портал её был богато разукрашен барельефами и письменами, сама дверь обита полосами из какого-то тускло блестящего металла, на первый взгляд, напоминающий серебро.

Добавлено (22.08.2008, 15:00)
---------------------------------------------
«Чем дальше, тем интереснее… За этой дверью должны скрываться апартаменты короля или верховного служителя культа.»
В отличии от многих, она оказалась не заперта. Син приготовилась приложить не мало сил для отворения древней двери и зажмурилась, ожидая в ответ на свои усилия услышать жуткий, разрывающий нервы скрежет, многократно усиленный необычным явлением, что царило в этом месте. Но к немалому удивлению Аторы подалась дверь легко, не производя при этом не малейшего звука. За нею элема обнаружила довольно обширную комнату с лестницей, уводящей на второй этаж. Некогда эта комната могла похвастаться роскошным убранством, но сейчас, по прошествии долгих веков все это превратилось в скорбный прах. Кое-где сохранились высеченные в стенах рельефные картины, с которых смотрели строгие венценосные лица со строгими, ястребиными глазами. Каждый из них держал в руках шлем с забралом в виде лика с утонченными чертами.
«Вероятно, этот шлем является символом власти, а эта маска наверняка изображение лица какого-нибудь далекого легендарного предка или пророка… А может быть, таким они представляли лицо своего божества… Если это так, то невероятно трудно представить, что «дети» божества с таким лицом изготавливали «человеческое масло» для факелов» Син долго вглядывалась в сохранившиеся изображения, размышляя о том кем были эти создания, что за звезда вела по волнам моря жизни, о чем мечтали они, чего жаждали, на что надеялись. Но каменные короли не спешили приоткрыть завесу прошлого и поведать о событиях, свидетелями которых им быть довелось. Угасающий свет, льющийся сквозь узкое окно, подсказал пернатой, что за стенами в свои права вступала ночь. Только сейчас, глядя на окрашенный багрянцем горизонт, она почувствовала накатившуюся усталость. По какой-то неясной причине вспомнились запертые двери и неприятное чувство сожаления, что открыть их нет никакой возможности.
«Вот тут и пожалеешь об утерянных отмычках и щупах… »- вздохнула с досадой элема. Усталость упорно смежала веки и наполняла все тело тяжестью, наводя на сладостную мысль о сне, и, прежде чем прикорнуть у какой-нибудь стены, Атора решила обследовать второй этаж этих покоев.
«Похоже, этот народ был крайне неравнодушен к камню… » - Снова принялась она рассуждать, будто ведя монолог с невидимым собеседником. - «Вот это явно некогда было изящным столиком… а это, возможно, престолом или просто креслом…»
Легкая серая пыль легкими облачками взвивалась в воздух при каждом её шаге, напоминая, что теперь тут властвуют лишь тишина и время. Лестница оказалась не слишком разрушенной и вполне безопасной. Ступеньки лишь в нескольких местах потрескались, но не провалились, кое-где сохранилась и искусная резьба перил. Каменная винтовая лестница оканчивалась у нарядно украшенной арки портала, где некогда была дверь из ценного дерева, что сейчас лежала прахом у порога, среди которого тускло поблескивала серебристая дверная ручка из уже встречавшегося элеме металла. За порогом расположилась небольшая круглая комната с большим количеством высоких узких окон, меж которых с барельефов взирало бесстрастное лицо под маской. Из-под купола свисала узорчатая цепь все того же серебристого металла.
«Что же это за металл? Его не ест ржавчина… Даже те доспехи не так уж пострадали…» - продолжала свой монолог пернатая, пытливым взглядом комнату.
«Забавно, это было опочивальней! Ну надо же… Значит правители должны были просыпаться с рассветом, а ложиться спать с закатом. Иначе как объяснить, что изголовье каменного ложа смотрит на запад? Да и окно расположено уж очень удачно…» - Если б в этот момент кто-нибудь зашел бы в комнату, то застал прелюбопытное зрелище: мечущееся в состоянии крайнего сосредоточения пернатое создание, что-то бурчащее, иногда вскрикивающие, не понятно чем восхищаясь, при этом с силой хлопающие себя крыльями по бокам. Но ей до того было весьма мало дела, да и кто мог появиться тут, среди потерянных миром руин? А потому, Син, забыв обо всем на свете, пыталась понять устои общества, давно погибшего и забытого.
«Любопытно, очень любопытно… » - кружа вокруг каменных ложа и стоящего напротив него стола, бормотала элема. – «Этот стол... зачем нужно было его так ставить?» Сев в каменное кресло, больше походящее на трон, она обнаружила, что взгляд невольно упирается в маску на стене меж двух стрельчатых окон.
«Значит, вид заката знаменовал окончание дневных трудов, для жившего здесь. Пожалуй, это даже очень забавно! Правители этих существ должны были трудиться от рассвета до заката…Подобно рабам на галерах!» - эта мысль сильно повеселила Атору. Представшая пред её мысленным взором картина, с заваленным всяческого рода свитками, измученным просителями, исстрадавшегося от головной боли правителя, вызвала приступ хохота.

Добавлено (10.09.2008, 16:24)
---------------------------------------------
Нет, не такими представали пред ней властители. За серьезными лицами, за витиеватыми фразами, за высокими и, на первый взгляд, рассудительными речами крылись прогнившие души и трусливые сердца. Кем бы он ни был: эльфом ли, человеком, гномом, - страх утратить власть одинаково терзал их, обращая друзей во врагов, а родственные чувства в кровавую вражду.
«Что ж, каждый сам выбирает свой путь, и народы всегда достойны своих правителей» Побурчав еще что-то по поводу рыбы, что гниет с головы, Атора устроилась на каменном ложе и смежила веки.. Легкий порыв ветра ворвался в комнату, принеся с собой запахи ночных цветов и холодную сырость. Где-то среди тяжелых низких туч прокатился низкий рокочущий гул и капли дождя забарабанили по крыше, парапетам, зашелестели по глинистой земле за окном. И сквозь шум дождя Син чудились приглушенные голоса, осторожные шаги, нечаянные шорохи шелковых одежд, но дрема уже прочно сковала тело, не встать, не оглядеться. Все глубже погружалась пернатая в сон, будто в сладкую вязкую патоку.
«Это особое место, здесь и сны не просто видения, не отголоски недоделанных дел, непрочувствованных эмоций, отринутых мыслей. Эти сны живут своею жизнью, непонятной нечаянному гостю.» - тревожным огоньком мелькнула мысль, перед тем как неправдоподобно яркие образы окончательно завладели сознанием элемы..
Мягкая, ласковая рука скользит по волосам, невзначай касается щеки, мелодичный голос что-то произносит нараспев, звуча будто бы издалека, сквозь постепенно рассеивающуюся пелену. Свет становился все ярче, заставляя оглядеться, голос звучал все настойчивее, зовя кого-то.
Да проснись же, Атора! – повелительно произнес голос.
Син, сбросив дрему, села и обвела вокруг взглядом: обитая багряным бархатом, комната, освещенная мягким рассеянным светом, каменное ложе тоже укрыто плотным бархатным покровом, стены прячутся за стеллажами черного дерева, заваленными книгами и свитками. И среди этого полутемного, багряного царства двигалась женщина, окутанная просторными одеждами, делавшими её похожей на черный цветок.
- Мы снова встретились с тобою, - произнесла с улыбкой дама в черном, - Не могу сказать, что не ждала этой встречи. Напротив, я знала, что она произойдет. Оставалось лишь дождаться, пока любопытство не приведет тебя, а когда время не имеет значения, ожидание превращается в игру… В очень длинную игру.- добавила она со вздохом.
- Зачем тебе это? – спросила элема, по старой привычке перебирая в уме возможные варианты ответов собеседницы.
«Осторожнее, осторожнее Син, даже в мыслях своих будь осторожна! Кто знает, какими талантами обладает это существо…» - мысленно предостерегла себя Атора, заметив слишком пристальным взгляд незнакомки. Та же, будто прознав о беспокойстве пернатой, хитро улыбнулась и ответила:
- Мне, как и Безликому, уже порядочно надоела эта долина. Я знаю, что за её приделами бурлит жизнь, чувствую, как возрождается земля, но покинуть свою тюрьму без помощи не могу. – Величаво пройдясь по комнате и присев на край ложа, продолжила, время от времени останавливаясь, чтоб подобрать слова.- Полагаю, ты знаешь, что порой приходит время прощаться… обычно это называют смертью…Но некоторым мало отпущенного времени и приходиться искать другой «сосуд» душе… По сути, таким «сосудом» может стать что угодно, любая вещь, можно использовать даже чужие тела… Но только лишенные «жильцов».- Усмехнулась дама в черном.- Привязанные к новым сосудам, мы не можем самостоятельно путешествовать по миру (правда это не касается «новых тел»). При обмене умирающего тела на «сосуд»,всегда есть условия… Кто-то может бродить в близлежащих окрестностях, чья-то связь с «вместилищем» может оказаться крайне незначительной, если, конечно, этому кто-нибудь посодействует…
- Ясно, ты хочешь, чтоб я «посодействовала» тебе,- Син эта идея категорически не нравилась, да и к тому же внутри крепло неприятное чувство готовящегося подвоха.
- В некотором роде… - Незнакомка с усталым вздохом поднялась, прошествовала по комнате, с тоскою глядя на бархат стен, и, остановившись у зеркала, долго вглядывалась в серебряную гладь. На фоне окружающего багрянца она казалась хрупкой фарфоровой куколкой, завернутой в кружевную шаль. Все: и её напряженная, неправдоподобно прямая спина, и мраморная кожа шеи, на фоне которой холодно мерцали оправленные в серебро бриллианты сережек, и заученная милая улыбка чуть припухлых губ, так контрастирующая с тоской, темной водой плещущейся в глубине глаз – все это казалось театральным и в то же время столь пронзительно знакомым, настоящим и близким. – Мне не нужна свобода подобная той, что обрел наш общий знакомый, да и боюсь, это не возможно. Пока жило мое тело, я заботилась о процветании ныне павшего престола… Всю жизнь и долгие века после… Теперь время принадлежит лишь мне… и пустоте… С этим новым миром меня ничего не связывает, и это мучительно. Пойми, служить кому бы то ни было более не желаю, но и жить в полной изоляции не хочу. Думаю, ты не раз еще прилетишь в этот край, так почему бы не заглянуть ко мне и не поведать о том, что твориться в мире?
Син, не скрывая облегчения, вздохнула. Однажды, рассказывая о ныне павшем королевстве, наставник сказал ей «Мир так похож на дорогу, по которой одни мерно идут, другие бегут, а мы как камень, что лежит на обочине: на суетный мир взираем со стороны». Вот еще одно существо обратилось в такой камень, с одной лишь разницей – не рожденное таким, когда-то оно было частью этого хаоса жизни, а теперь же мучается от того, что принято называть одиночеством. Того, кто с этим не родился, оно может свести с ума. «Что людям, что эльфам, что гномам, даже гоблинам и оркам общество нужно больше, чем они сами себе. Хотя, пожалуй, проявляется это по-разному.»
- Ты так неравнодушна к этому зеркалу…- усмехнулась Атора.- Что оно для тебя?
- Ключ к миру, самый точный летописец. Но довольно вопросов…время… До встречи, элема.- Перед глазами пернатой мир стал расплываться, цвета поблекли, звуки стали тише, приглушеннее. Син на мгновение зажмурилась, а открыв глаза, снова оказалась в полуразрушенной, заброшенной комнате старой башни.

Добавлено (10.09.2008, 16:27)
---------------------------------------------
«Мда, мир полон чудес и неожиданностей… «Ключ к миру»- забавное выражение.» С наслаждением потягиваясь и позевывая, размышляла пернатая.
Туман, укрывший долину, косматыми прядями вплывал сквозь местами обвалившиеся арки, наполняя царящую кругом атмосферу таинственностью, превращая руины башни в хмурое обиталище призраков и забытых видений. Перекусив найденными ранее изумрудами, Синг’Энент решила продолжить свое маленькое приключение. Только одно не давало ей покоя – маска на стене, во сне же там было зеркало. Атора подошла к столу и, сев на край, стала пристально вглядываться в маску. Мысли беспорядочно роились в голове, всплывали секреты старинных ловушек, хитроумных замков, головоломок, что-то было в этой маске не так. Зачем её так повесили? Ведь каждый раз, поднимая голову, сидящий за столом неминуемо должен был натыкаться на неё взглядом. Что она такое? Напоминание о чем-то, чего не в коем случае нельзя забывать? А может быть тайник? Или просто элемент обстановки? Слишком много вопросов и ни одного ответа. На ощупь маска оказалась холодной и гладкой, без каких-либо настораживающих выпуклостей или зацепов. Тонкие, чуткие пальцы Син скользили по маске, надавливая на все более-менее походящие на скрытый рычаг. Вдруг от напряжения рука Аторы дрогнула, резко толкнув металлический лик влево, который на удивление легко сдвинулся по часовой стрелке, открыв небольшую, но довольно глубокую нишу. Элема, порывшись в сумке, вооружилась кинжалом. Затем, она крайне осторожно стала постукивать им по краю ниши. Из темноты раздалось злобное шипение, и к руке пернатой ринулась клиновидная голова с горящими злобой глазами и истекающими ядом клыками.
- Ух, какая прыткая! – вскрикнула Син, отдергивая руку и глядя на соскальзывающую на пол змею. Та и в самом деле заслуживала внимания: тонкая, длинная, похожая на узкую пеструю ленту она обладала через чур крупной головой с весьма впечатляющей пастью. Оказавшись вне своего убежища, змея позабыла о своей неудачной попытке посягательства и поспешила отыскать другой сухой и темный угол. Более не опасаясь неожиданных нападений, элема запустила руку в отверстие и, обшарив нишу, обнаружила там небольшую удлиненную причудливо обрезанную металлическую пластину.
- Ключ от мира значит… - усмехнулась Син. – Посмотрим, посмотрим, что открывает этот ключик…
И она направилась к запертым дверям, виденным ранее. Факел, с которым она вошла в башню обгорел лишь на половину, а потому можно было не торопясь обследовать и двери, и замки, и то, что за ними кроется. Её сильно интересовали надписи, что изящными узорами вились над порталами, а кое-где и по вертикальным каменным столбам, что обрамляли входы. Но этот язык не был похож ни на один из известных элеме: ни на один из языков людей, ни на эльфийский, коим пользовались Высшие эльфы Ато, ни даже на «темные языки». Ключ мягко вошел в скважину, вслед за чем раздался тихий щелчок, и дверь со скрипом распахнулась. Син осторожно шагнула внутрь, памятуя, что древние обычно тщательно охраняют ценные для них вещи. Вся комната была завалена различного рода вещами. Были тут и старинные, зачастую разбитые амфоры и каменные вазы доверху наполненные серым прахом. Возможно, когда-то это были прекрасные ткани или редкие пряные травы, но чем бы оно не являлось в прошлом в настоящем лишь прах. Её внимание привлекла лишь маленькая подвеска из странного металла, столь любимого жителями здешних мест.
«Похоже, что некогда её считали «сокровищем», раз спрятали за запертой дверью…» - подумалось элеме. – «Как же это предсказуемо прятать все что не попадя… Лучше бы они свою азбуку тут запрятали» - Последние слова она пробурчала вслух, покидая комнату-склад и продолжая путь. Многие из отмеченных царапинами дверей крыли за собой такие же бессмысленные, на взгляд пернатой, склады. Подойдя к очередной арке дверного проема, Син привычным движением отомкнула замок и, отворив дверь, застыла на пороге, не веря своим глазам – передней раскинулось пространство обширного зала сплошь заставленного стеллажами со свитками. Радости Аторы не было предела. Ей пришлось вернуться в коридор и набрать валявшихся факелов и лишь затем заняться своею находкой. К великому удивлению пернатой в этой комнате, приспособленной под библиотеку, оказалась специально предназначенный для чтения каменный столик с каменным же стулом. Син долго бродила среди бесконечных полок и копалась в необъятных ворохах свитков.
«Ну хоть бы что-то знакомое!» вздыхала она. Окинув зал взглядом, примерно посчитав количество содержавшихся в нем трудов, а так же запасы изумрудной копи, элема предположила, что может пожертвовать временем ради поисков хотя бы одного свитка с читабельным для неё содержимым.
«В список пропавших занесут наверное. А ведь забавно должно быть увидеть свое имя выгравированным на камне памятника…» - посмеялась Атора.

Добавлено (10.09.2008, 16:28)
---------------------------------------------
Син обустроила себе лежанку в углу рядом со столом и принялась за свои изыскания. Время от времени она покидала «библиотеку», что бы пополнить запасы факелов, изумрудов, да для разведки той части коридоров – туннелей, что еще не были ею изучены. Во время одной из первых таких вылазок она нашла практически целую керамическую миску и источник свежей воды – родничок выбивался из стены и по тонкому желобу стекал в глубокую гранитную чашу, щедро изукрашенную затейливым орнаментом. Спустя довольно долгое время Син, блуждая по подземелью, наткнулась на дверь, не отпирающуюся ключом и сплошь покрытую вязью письмен. Но помимо украшений она (дверь) отличалась от прочих формой замка. Он был изображением какого-то святилища изнутри с резным алтарем, множеством колонн и сводчатым потолком – так похожего на декорации знакомого пернатой с рождения кукольного театра.
«Интересная, должно быть, форма у ключа, отпирающего эту дверь» - Подумала Син, направляясь к своему прибежищу в библиотеке. Атора уже успела привыкнуть к тишине коридоров, к неровному, трепещущему свету факелов, к мерному звуку падающих капель, к кое где встречающимся трупам воинов древних времен, к одиночеству и свободе от посторонних взглядов.
«Похоже, что не только ожидание превращается в очень длинную игру, когда стирается времени ток…» - не раз приходило в голову элеме во время просмотра бесконечного числа свитков испещренных странными чуждыми письменами. Сколько так длилось? Несколько дней, быть может недель, а возможно и месяцев… Но разве имеет значение сколько минуло, когда впереди не видно края? И потому Син заботило лишь то, что она не может прочесть, не в состоянии разобрать ни одного слова. Когда же на отполированной поверхности каменной полки под очередным ворохом пожелтевших пергаментов обнаружился обрывок, исписанный ровными рядами эльфийских букв, Атора застыла, словно окаменела, с листочком в руках. На этом клочке, больше подходящем для растопки камина, была аккуратным почерком написана инструкция и приведен «ключ» к шифру.
- О небеса и звезды! Тайнопись! Вот оно что! Конечно же, теперь ясно, почему этот язык не был похож ни на один из мне известных! – Теперь все эти свитки и пергаменты в глазах пернатой больше не выглядели потерянным сокровищем – это были истории некогда живших, их труды и чаяния. В радостном порыве она стукнула кулачком по массивному столбу (такие столбы служили опорами для стеллажей), каменная поверхность, казавшаяся монолитной, треснула, и глазам Аторы предстал тайник. При осмотре его Син не нашла ничего особо важного, вероятно, опустошен он был задолго до появления пернатой в этой долине, лишь в глубине валялся покрытый толстым слоем пыли частый гребень, щедро изукрашенный изумрудами.
- Мда… это конечно стоило спрятать…-Произнесла она с иронией в голосе, подбрасывая находку на ладони. – Что ж, все равно нужен был образец странного металла… А не отравлен ли он? – Син осторожно коснулась кончиком жесткого язычка холодных зубьев. Яда на них не оказалось, и пернатой ничего не оставалось, как только отправить его в сумку, что уютно примостилась у стены рядом со своеобразным ложем Аторы.
Благодаря найденному листочку среди этой чудо – библиотеки отыскались летописи погибшего народа, труды о земледелии, рудодобыче, ремеслах. Попалось так же несколько трактатов о мироустройстве, философии и магии. В отличии от магии элемов, что носит в основном стихийный характер, эта базировалась на так называемых предметных заклинаниях и зачаровании.
- Обычный эльфийский народец… «Зачарование предметов»… «Как призвать огонь»… Мда… Ладно, эти я заберу с собой, пусть Ред себе голову ломает, думает, что с ними делать…
Прощание с древним скрипторием было не долгим, но довольно тяжким для пернатой. Ей жутко не хотелось покидать это место, такое уютное, тихое, уединенное. Чем-то оно напоминало родное «Гнездовье» с его ровным, теплым климатом, рассеянным светом и холодными подземными источниками. Син, гоня прочь подкравшуюся тоску, собрала свой нехитрый скарб и, заперев дверь, зашагала прочь.
Поверхность встретила пернатую мелким моросящим по-осеннему холодным дождем и низкими тяжелыми тучами, вечно прячущими небо над этой долиной.
«Что ж, Синг’Энент, пора в обратный путь…» Несколько раз взмахнув крыльями, Атора взмыла в поднебесье. Немного покружив над долиной, поднявшись под облака, она взяла курс на восток. Туда, где за туманным горизонтом крылся Дориат, давший ей пристанище, а возможно и дом.
«Но пока бьется сердце, пока наполняется воздухом грудь, пока самой большую радость несут незнакомые ветра, дальние страны и чуждые народы она останется Аторой, «Вечным странником», чья судьба – дорога, чей дом – бескрайний неба купол, чья жизнь – скитания. Лишенные привязанностей, они познали вкус свободы и заплатили за неё отрешением от радости обладания, счастья встречи с домом, родительской и сыновней любви. Избегнув рабства, они отвоевали право на выбор пути для себя и для тех, кто будет после них, но с каждым из «Странников» рождается пустота и стремление как можно быстрее окончить свой путь. Она точит души элем, как червь дерево, отравляя радость встреч, наполняя иронией улыбки, тоскою глаза, безумством поступки и порывы..»
Мысль эта пришлась горькой пилюлей Аторе.
- Брось Син, не так уж и плоха перелетная жизнь, главное - нет в ней скуки. Пусть печалятся те, кому в небо путь заказан, те кто намертво привязан к своему гнезду и чьи крылья подрезаны. – Выругала себя пернатая и, обогнув «Пограничную» гору, помчалась по ущелью. К вечеру она, устроившись на скальном выступе, наблюдала за мирно пасущимися козами, за тем как вечернее солнце играет лучами на их витых рогах, за тем как ветер носит опавшие листья. Здесь, в горах, осень уже вступила в свои права и правила бал увядания. Син пришло в голову, что эти козы не должны боятся её, ведь она не похожа ни на одного из известных им хищников. Догадка оказалась верной, а животные крайне доверчивыми, и с наступлением темноты она уже летела с плотно набитой белоснежной шерстью сумкой и привязанными к ней тремя свертками.
Снежные пики сменились округлыми холмами предгорий, а те, в свою очередь, бескрайними равнинами, по которым огромными стадами кочевали копытные, а по их следу шли хищники. Во влажной почве по берегам рек отчетливо виднелись их следы. Порой это были отпечатки лап волчих стай, порой гигантских кошек, подобных тем царственным животным, что охотятся в высокогорьях. В этих краях еще было по летнему тепло, но легкий сладковатый запах тления уже витал в воздухе, насыщая его той упоительной ноткой, от которой чуть кружиться голова и кажется, что душа улыбается понимающей несколько грустной улыбкой. Как бы говоря: «Так должно быть, и, хоть и грустно видеть остывание земли, незачем лить слезы. Это не навсегда. Это не смерть, а всего лишь сон, долгий, глубокий, по-своему прекрасный сон. Я знаю это, а потому не печалюсь, все понимаю. Просто пришла такая пора…»

Добавлено (12.09.2008, 17:41)
---------------------------------------------
Ветер нес ароматы горьких степных трав, согретых ласковым солнцем, напоенных соками земли, пернатая, пролетая над ними, купалась в потоках душистого воздуха, играя с быстрыми ветряными струями, перекликаясь с быстрокрылыми ястребами и пугая вспархивающих из высокой травы тяжелых на подъем тетеревов. Син уже привыкла спать в воздухе, тем особым чутким сном крылатых и потому за все время пути обратно лишь пару раз спускалась к земле. Ей все больше нравилось пребывание в воздушной стихии, пьянящее ощущение полета горячило кровь, заставляя сердце мощными толчками гнать этот жидкий огонь по жилам.
«Древние элемы, тогда они звались «Вечными странниками», более всего любили летать. Это было для них самою жизнью, и потому им не было дела до того, что творилось внизу. Их душами владели страсти, подобные неукротимым лесным пожарам, и, повинуясь им, наши предки не останавливались ни перед чем, лишь бы завладеть желаемым. В ту пору кровь сородичей лилась, как вешние дожди… И сегодня темные бури смущают покой наших разумов… Мы больше не покушаемся на жизни сородичей, стали осторожны и умерены в желаниях, но любовь к небу по-прежнему затуманивает головы и влечет, манит элема в след за ветрами… Будь осторожна со стихией, мой птенчик, её не надо бояться, но уважать и опасаться стоит. И помни: как бы ни манило оно, как бы ни пьянили скорость, высота и свобода, не забывай себя, не забывай об ошибках, что совершали твои предки и о цене, которую пришлось заплатить…» - Так говорил ей отец, когда она еще только обзаводилась детскими перышками. Син мысленно отмахнулась от воспоминания и, закрыв глаза, понеслась в быстрых потоках гонящих тяжелые тучи ветров.